Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения: В 2-х т./Под ред. Г. Н. Джибладзе; сост. А. Н. Джуринский. — М.: Педагогика,  1981. — 656 с. — (Пед. б-ка). В надзаг.: АПН СССР. © Издательство «Педагогика», 1981 г. Утверждено к печати Редакционной коллегией серии «Педагогическая библиотека» Академии педагогических наук СССР Рецензент кандидат философских наук, доцент Ф. Т. МИХАЙЛОВ. Составитель А. Н. ДЖУРИНСКИЙ От составителя В первом томе представлено крупнейшее педагогическое произведение Ж -Ж. Руссо «Эмиль, или О воспитании», в котором педагогические идеи великого представителя Просвещения получили наиболее яркое выражение. Полный текст произведения публикуется на русском языке впервые. Для ученых-педагогов, работников народного образования, а также для всех, кто интересуется историей педагогики. Творчество Ж.-Ж. Руссо (1712—1778) — великого французского просветителя, философа, Писателя, педагога — чрезвычайно многогранно. Значительное место в наследии Ж.-Ж. Руссо занимает педагогическая проблематика. В настоящем издании представлены работы Ж.-Ж. Руссо, посвященные вопросам воспитания. Помимо педагогических произведений в издании представлены работы и фрагменты сочинений Ж.-Ж. Руссо философского, социального характера, а также художественные произведения, поскольку в них освеща-ются те или иные педагогические вопросы. В издание включен ряд писем Ж.-Ж. Руссо. Главный педагогический труд Руссо — роман-трактат «Эмиль, или О воспитании» публикуется в 1-м томе настоящего издания. В этом же томе публикуется «Эмиль и Софи, или Одинокие». Во 2-й том вошли работы, посвященные семейному и общественному воспитанию, формированию нравственности, особенностям детства, психики ребенка, отдельным дидактическим вопросам. Расположение работ в хронологической последовательности помогает проследить эволюцию педагогических взглядов Ж.-Ж. Руссо. Одно из первых педагогических сочинений — «Трактат о воспитании г-на де Сент-Мари» написан Ж.-Ж. Руссо в самом начале творческого пути. Педагогическая тематика нашла отражение и в последнем сочинении — «Прогулки одинокого мечтателя»,— которое Ж.-Ж. Руссо не успел закончить. Материалы 2-го тома существенно дополняют педагогический роман Ж.-Ж. Руссо. Включенные в сборник фрагменты трактатов «Об общественном договоре», «О политической экономии», «Соображения об образе правления в Польше» проливают свет на понимание Ж.-Ж. Руссо социальной среды как важнейшего условия воспитания. Отрывок из романа «Юлия, или Новая Элоиза» раскрывает взгляды Руссо на семейное воспитание. Работы «Рассуждение о науках и искусствах», «Замечания на опровержение Станислава», «Предисловие к Нарциссу», «Письма о морали», «О нравах» демонстрируют взгляды Руссо на нравственные основы воспитания. В «Исповеди», «Прогулках одинокого мечтателя», отрывки из которых представлены в издании, автор продолжил начатое им в «Эмиле» изучение особенностей детства. Материалы 2-го тома, написанные до 1762 г., т. е. до окончания работы над «Эмилем», часто содержат в наброске те педагогические идеи, которые затем будут развернуты в «Эмиле» в цельную систему. Часть представленных в данном издании работ Ж.-Ж. Руссо публикуется на русском языке впервые. Большинство новых переводов сделано по четырехтомному Собранию сочинений Ж.-Ж. Руссо, изданному в Париже «Библиотекой Плеяды», а также по двадцатитомному парижскому изданию переписки Руссо, вышедшему в 1924—1934 гг. Все сноски, сделанные самим Руссо, даны на соответствующих страницах текста. Вступительная статья к изданию написана академиком АПН СССР и АН Грузинской ССР Джибладзе Г. Н. Во втором томе помещена статья французского ученого А Валлона*, в которой на основе анализа романа-трактата «Эмиль, или О воспитании» автор раскрывает основные особенности педагогики Ж.-Ж. Руссо. В конце каждого тома помещены комментарии к публикуемым работам Руссо и указатель имен, подготовленные А. Н. Джуринским. * А. Валлон (1879—1962) — французский психолог, педагог, общественный деятель, член Французской компартии. Известен как соавтор демократического проекта школьной реформы (1946), один из первых пропагандистов советской педагогики во  Франции.

Жан-Жак Руссо и его педагогическое наследие

• Комментарии
• УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

В Центральной Европе — высокогорной Швейцарии — старой Гельвеции и ее изумительно красивой Женеве — есть маленький остров имени великого французского просветителя, философа, романиста, автора опер, драматических произведений, социальных и педагогических трактатов.

Остров находится в середине широкой реки Рона. Когда-то река грозила ему затоплением, но берега были укреплены, и теперь на острове разбит маленький парк с миниатюрными киосками, расставлены маленькие столы и стулья. Когда Руссо жил в Женеве, он очень любил этот остров и целые дни проводил под высокими его деревьями. Сейчас на острове стоит памятник Руссо: великий писатель восседает в кресле на пьедестале, держит перо, что-то пишет.

Очень много в жизни Руссо связано с Женевой — детство, возвышение и изгнание, знакомство с Гольбахом, Гриммом, горячий спор с Вольтером, письмо к д'Аламберу... Здесь жили адресаты его писем — д'Эпине и д'Удето. Кто знает, сколько мыслей — философских, публицистических, педагогических — родилось у Руссо здесь, у Женевского озера. Женева — это город Руссо, город человека, который изумил человечество своими шедеврами — «Элоиза», «Эмиль», «Исповедь», своими трактатами и первым из них: «Рассуждение: способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?», в котором, ответив на поставленный вопрос, Руссо бросил вызов общепризнанному мненню. Эта книга принесла своему 37-летнему автору имя и славу большого философа.

Но творения Руссо принесли ему не только славу. Он знает изгнание, долгие скитания, горькие разочарования. Сколько раз оказывался он перед лицом полной катастрофы. Человек, имя которого было окружено ореолом славы еще при жизни, который в свое время был самым знаменитым писателем мира, бежал от общества, уединился, остался одиноким мечтателем, и последняя его книга (неоконченная) называется «Прогулки одинокого мечтателя». Он был в дружеских отношениях с выдающимися людьми Франции и порвал с каждым из них — с Вольтером, Дидро, Гольбахом, Гриммом, д'Аламбером.

Руссо предвидел Великую французскую революцию. Он утверждал, что зло будет уничтожено только революцией. И оговаривался, что ее следует бояться так же. как и зла, которое должно быть уничтожено этой революцией. Большего сказать он не мог. Но и это прозвучало громовым раскатом.

Во всех своих творениях Руссо был глубоко убежденными воинствующим мыслителем. Он не только восставал против существующего строя, существующих порядков и старых, отживших понятий, но прокладывал путь новому, светлому, прогрессивному, строил огромное здание гуманизма., человеческого счастья. Он любил человека и верил в человека.

Ставшее самый известным изречение Руссо (в трактате «Об общественном договоре, или Принципы политического права»): «Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах» — утверждало право человека на свободу и равенство и одновременно выражало неприятие социального жизнеустройства существующего и существовавших обществ.

Трактат привлек внимание Карла Маркса. Живя в Крейцнахе, 25-летний Маркс сделал выписки из этой работы. Маркс обращает внимание на следующие слова Руссо: «Общественное состояние — это священное право, которое служит основанием для всех остальных прав. Это право, однако, не является естественным, следовательно, оно основывается на соглашениях»; «Самое древнее из всех обществ и единственное естественное — это семья»; «Таким образом, семья... прообраз политических обществ, правитель — это подобие отца, народ — детей»^*.

Энгельс отметил диалектичность суждений великого просветителя. «...Руссо видит в возникновении неравенства прогресс. Но этот прогресс был антагонистичен, он в то же время был и регрессом»^**. Анализируя учение Руссо о равенстве и неравенстве, Энгельс пишет: «...уже у Руссо имеется не только рассуждение, как две капли воды схожее с рассуждением Маркса в «Капитале», но мы видим у Руссо и в подробностях целый ряд тех же самых диалектических оборотов, которыми пользуется Маркс: процессы, антагонистические по своей природе, содержащие в себе противоречие; превращение определенной крайности в свою противоположность и, наконец, как ядро всего — отрицание отрицания»^***.

Эта оценка Энгельсом характера мышления Руссо должна явиться основой анализа педагогических идей великого просветителя.

Руссо бывал и односторонен и противоречив в своих суждениях, впадал в крайность. Просветители, энциклопедисты — друзья Руссо — были материалистами. Руссо, напротив, выступал против материализма с позиций деизма, не замечая, вместе с тем, что во многих вопросах стоит на теоретических позициях материализма. Это один из примеров известных противоречий Руссо. Гегель, высоко ценя талант Руссо, подчеркивал крайность и односторонность многих его суждений. Имея в виду принцип «сознательной свободной воли отдельного лица», Гегель отмечает, что «у Руссо этот противоположный принцип доведен до крайности и выступает во всей своей односторонности»^****. Анализируя принципы Руссо о свободе, несвободе, об общественном договоре, Гегель замечает: «Эти принципы, выставленные так абстрактно, следует признать правильными, однако скоро начинается двусмысленность»^*****.

И так почти во всем: диалектичность и односторонность, широта взгляда и крайность мысли, идеи, обладающие огромной перспективой развития, и мысли, у которых нет будущего. И это не только в философии, социологии Руссо, но и в его педагогике.

^* Руссо Ж.-Ж. Трактаты.—М., 1969, с. 471.

^** Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 143.

^*** Там же, с. 144.

^**** Гегель. Соч., т. X, 1932, с. 222.

***** Там же, т. XI, 1935, с. 399.

Один из выдающихся мыслителей — и не только ХVШ в., — Руссо оставался сыном своей эпохи, но сыном великим. Об авторе «Эмиля» можно сказать словами Энгельса: «Великие мыслители XVIII в., так же как и все их предшественники, не   могли выйти из рамок, которые   им   поставила их собственная эпоха»^*. Руссо не составил исключения.

Энциклопедист по размаху своих интересов, своего дарования, Руссо оставил след в самых разнообразных отраслях человеческого знания. Он писал о театре — «Письмо к д'Аламберу о зрелищах» (1758), о музыке — «Письмо о французской музыке» (1753), «Письмо оркестранта Королевской Музыкальной Академии товарищам по оркестру» (1753), написал «Опыт о происхождении языков, а также о мелодии и музыкальном подражании» (1761). До сих пор является фундаментальным пособием «Музыкальный словарь» Руссо, изданный в 1767 г. Руссо предугадал многие вопросы будущего: появление совершенно новых наук, новых отраслей человеческого познания.

Руссо писал в «Исповеди»: «Из всех моих сочинений я обдумывал и охотнее всего обрабатывал «Политические установления», им я готов был посвятить всю мою жизнь».

Вот перечень основных социально-политических работ Руссо, который свидетельствует о напряженности интереса Руссо к данной проблематике и месте, которое занимала она в его творчестве: «Рассуждение о пауках и искусствах...» (1750), «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1774), «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762), «О политической экономии» (1755), «Суждение о вечном мире» (1756), «Проект конституции для Корсики» (1765), «Соображения об образе правления в Польше» (1771—1772).

На вопрос о том, «способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?», Руссо категорически отвечал отрицательно. Он приводил бесчисленные факты из истории в доказательство своего обвинения наук и искусств как «источников всяческих зол» . Человек по натуре добр, но общество развращает его, и в этом не последняя роль принадлежит науке и искусству. «Пока умножаются жизненные удобства, совершенствуются искусства и распространяется роскошь, истинное мужество сереет, воинские доблести исчезают; и все это тоже дело наук и всех этих искусств, что развиваются в тиши кабинетов»**.

В своем «Рассуждении о науках и искусствах» Руссо решительно выступает против существующей системы воспитания. «С первых же лет нашей жизни безрассудное воспитание изощряет наш ум и извращает наши суждения. Я вижу повсюду бесчисленные заведения, где с большими затратами воспитывают молодежь, чтобы научить ее всему, но только невыполнению ее обязанностей», — пишет он***.

Через много лет очень сурово оценив свой первый трактат, как самый «слабый» и даже «посредственный», Руссо, однако, поставит его первым из трех своих сочинений, в которых выражены им «великие почины». Этими тремя главными своими сочинениями Руссо признавал «Рассуждение о науках и искусствах», «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» и «Эмиль, или О воспитании». «Три эти произведения неотделимы друг от друга я образуют вместе единое целое»,— писал великий просветитель. Эти произведения выразили основные аспекты мировоззрения Руссо, основные проблемы его творчества.

^* Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 17.

^** Руссо Ж.-Ж. Трактаты, с. 23.

^*** Там же, с. 25.

Руссо связывает вопросы науки, искусства и нравственности, социального неравенства и воспитания. Он детальнейшим образом разработает свою систему воспитания, но к ней он подойдет как социальный мыслитель. «У нас есть физики, геометры, химики, астрономы, поэты, музыканты, художники, но у нас нет граждан, а если они еще и остались, то, затерянные в глуши деревень, гибнут в нищете и презрении. Вот до какого состояния доведены, вот какие чувства встречают с нашей стороны те, кто дает нам хлеб, а нашим детям молоко», — напишет Руссо в «Рассуждении о науках и искусствах». Он ставит вопросы и сам дает ответы. «Отчего происходят все эти злоупотребления, как не от гибельного неравенства между людьми, порожденного возвеличением талантов и унижением добродетелей?»

В 1761 г. в Амстердаме выходит в свет «Юлия, или Новая Элоиза» Руссо — роман в письмах, ставший эпохальным явлением французской литературы. Роман имел огромный успех у читателей и оказал далеко идущее влияние на литературу. Достаточно вспомнить гётевского «Вертера», чтобы увидеть силу этого влияния. Гуманизм, защита человеческого достоинства представителей низов, критика господствующих социальных и моральных устоев связывали двух великих авторов единой нитью преемственности.

Как и в большинстве своих произведений, внимание в «Новой Элоизе» Руссо уделяет вопросам педагогики. Письма героев романа друг к другу часто являются рассуждениями на педагогические темы.

Надо вспомнить, что в XVII—XVIII вв. Джон Локк предлагает цельную систему воспитания. Эта система опирается на материализм, и не случайно философские взгляды французских просветителей — Гольбаха и Гельвеция, Дидро и Руссо явились ответвлениями материализма Локка. Насколько обязан был руссоизм своим основным принципом — сенсуализмом — Локку, можно видеть на педагогической доктрине Руссо. За 70 лет до Руссо Локк в педагогическом трактате «Мысли о воспитании» (1693) писал: «Предоставим природе возможность формировать тело так, как она считает лучшим: предоставленная самой себе, природа работает гораздо лучше и точнее, чем работала бы тогда, если бы следовала нашим указаниям»^*. Естественное воспитание должно было осуществить тот идеал, который Локк характеризовал следующим образом: «Здоровый дух в здоровом теле — вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире»^**.

Руссо развивает Локка. Но и в этом он совершенно оригинален.

Среди философов нового времени Руссо принадлежит к числу тех, которые утверждали природную доброту как исходный принцип. «Человек по природе добр, — писал Руссо. — И чтобы согласовать этот принцип с той не менее очевидной истиной, что люди злы, нужно было проследить историю человеческого сердца, показать происхождение всех пороков»^***. И Руссо находит истоки всех пороков. В третьем диалоге известного произведения «Руссо — судья Жан-Жака» он формулирует: «Природа создала человека счастливым и добрым, но общество искажает его и делает несчастным»^****. Воспитывая, должно любить воспитуемого, это не только главное, это главнейшее. И воспитывать человека  должно — опираясь на его собственную природу.

Как известно, Эмиль — герой одноименного романа — педагогического трактата Руссо — воспитывался на лоне природы, вне города и вне общества. Воспитание на лоне природы, вдали от развращающего влияния городской цивилизации, в наибольшей степени способствует развитию природных стремлений и природных чувств. Руссо рассматривал человека как объект, управляемый законами природы и лишь на этом пути могущий достичь всего.

* Локк Д. Пед. соч. М., 1939, с. 77.

** Там же, с.  72.

*** Письмо Руссо к Ф. Крамеру   от 13 октября 1764 г.  Цит. по кн.: Жан-Жак Руссо об искусстве. М.,1959. с. 108.

**** Там же, с. 111.

То возвеличение природы и ее роли в жизни человека, которое свойственно Руссо и руссоизму, во многом определило и художественные достоинства его романа-трактата и романа в письмах. В художественной прозе Руссо создал великолепные картины природы, показав прелесть и красоту гор и долин старой Гельвеции. Вспомним, как он описывает ослепительный пейзаж гор Вале или неповторимую красоту Женевского озера. Это было первроткрытие в европейской прозе. Руссо, как никто, чувствовал красоту природы и понимал огромное ее значение в формировании мира людей, в воспитании их в духе гуманизма, гармонии, целостности.

Руссо считал, что плохое, неверное воспитание ломает внутренний мир ребенка, уничтожает заложенные в нем природой хорошие качества. К такому искажению природы ребенка приводит введенное иезуитами авторитарное воспитание, вся внутренняя логика которого сводилась к тому, что воспитатель и воспитуемый выступали по отношению друг к другу как диктатор и раб. Авторитет учителя учащийся должен был признать беспрекословно и принять как догму, «истинность» которой не нуждается в доказательствах. Такая система воспитания не могла создать людей, мыслящих свободно, действующих сознательно.

Роман-трактат «Эмиль, или О воспитании» явился главным педагогическим сочинением Руссо, целиком и полностью посвященным проблемам воспитания человека. В нем два главных действующих лица — Эмиль (от рождения до 25 лет) и его воспитатель, почти все эти 25 лет проведший рядом с Эмилем. Для выражения своих педагогических идеи Руссо создал в своем романе такую ситуацию, когда воспитатель начинает воспитывать ребенка, оставшегося с малолетства сиротой, и берет на себя все обязанности и права родителей. И Эмиль является полностью плодом многолетних усилий своего воспитателя.

Великий поборник природного, естественного воспитания, Руссо первую книгу «Эмиля» начинает тезисом: «Все выходит хорошим из рук Творца, все вырождается в руках человека». Нам легко понять парадоксальность этой мысли. Однако нельзя, не увидеть здесь решительного неприятия Руссо существующего порядка вещей.

Руссо намечает три вида воспитания и три типа учителя: Природа, Люди, Предметы. Все они участвуют в воспитании человека: природа внутренне развивает наши задатки и органы, люди помогают использовать это развитие, предметы действуют на нас и дают опыт. Природное воспитание не зависит от нас, действует самостоятельно. Предметное воспитание частично зависит от нас.

Воспитание — великое дело, и оно может создать свободного и счастливого человека. Естественный человек — идеал Руссо — гармоничен и целен, в нем высоко развиты качества человека-гражданина, патриота своей родины. Он абсолютно свободен от эгоизма. В качестве примера подобного человека Руссо называет имя лакедемонянина Педарета, который пожелал стать членом совета трехсот и, когда ему в этом отказали, обрадовался, что в Спарте оказалось триста человек лучших, чем он.

Еще один исторический пример. Лакедемонянка имела пятерых сыновей, которые пошли на войну. Она ожидала сведений о ходе боевых действий, и, когда сообщают, что все пятеро ее сыновей погибли, она с возмущением говорит рабу-вестнику: «Бесчестный раб, разве я об этом спрашивала?!» «Мы победили»,— сказал он, и мать лакедемонянка бежит в храм, чтобы возблагодарить бога.

Роль воспитателя для Руссо заключается в том, чтобы обучать детей и дать им одно-единственное ремесло — жизнь. Как заявляет воспитатель Эмиля, из его рук не выйдет ни судебный чиновник, ни военный, ни священник,— прежде всего это будет человек, который при нужде сможет быть и тем и тем.

Воспитание является столь огромным и ответственным делом, что один человек должен воспитывать только одного человека. Воспитатель Эмиля воспитывает только Эмиля, одновременно являясь и его учителем. Воспитатель и учитель — это одно и то же для Руссо. Он не разделяет обучение и воспитание, ибо считает, что ребенка нужно обучить только одной-единственной науке — науке об обязанностях человека. И главное не обучение, а руководство, не учитель, а руководитель, задача которого не давать законы детям, а научить их самих найти эти законы. Самовоспитание — стержень. Руссо утверждает, что бедные, которые все время трудятся, не нуждаются в воспитании, ибо они сами воспитывают себя. В воспитании нуждаются только богатые. Бедные сами могут стать людьми, ибо они трудятся, и труд — их воспитатель.

Руссо считает, что для ребенка знание добра и зла, понимание миссии человека в обществе не нужны. Он должен оставаться ребенком. У ребенка свои взгляды, свое сознание, свои чувства, и нельзя навязывать ему взгляды и чувства взрослого человека. Это такая же бессмыслица, как и требовать от 10-летнего ребенка, чтобы он имел высоту пять футов и способность суждения. В этом возрасте не следует развивать у ребенка способности-суждения. Автор «Эмиля» не соглашается с Джоном Локком, который занимал совершенно противоположную позицию.

Воспитатель Эмиля в своей деятельности пользуется творческим характером ребенка, его способностью подражать, желанием активно проявить себя в деле; когда ребенок видит, как люди работают в огороде, сеют, выращивают и убирают урожай, у него тоже появится желание делать то, что он видит. И тут воспитатель преподносит своему воспитаннику уроки морали и знание добра и зла, не давая ему самих понятий, не обсуждая с ним этих вопросов. Знакомит ребенка с нормами морали не путем логических понятии, а путем опыта.

Эмиль воспитывается вне среды своих сверстников и вне какой-либо среды вообще. Все и всех для него заменяет воспитатель.

Руссо освобождает детей от всяких поручений и отнимает у них книгу — великое «орудие несчастья», как он считает. Даже в 12-летнем возрасте Эмиль не будет знать, что такое книга.

Отвергая всяческое насилие в воспитании ребенка, Руссо считает, что единственно эффективным методом обучения является собственное желание ребенка обучаться. Задача воспитателя — дать ему это желание. Непосредственный интерес — вот в чем заключается успех любого обучения. Это самая большая и единственная движущая сила. И надо поставить ребенка в ситуацию, когда у него возникнет необходимость и отсюда желание чему-либо обучиться, например чтению.

Обучая своего воспитанника астрономии, географии, воспитатель не преподносит готовых знаний, а заставляет его самого добывать их в процессе деятельности. Руссо считает, что с детьми надо разговаривать языком действия, прибегая к словесному обучению лишь там, где невозможно действие. Чтобы передать Эмилю знание сторон света, воспитатель заставляет его заблудиться в лесу и оказаться вынужденным ориентироваться. Открытые им самим знания приводят Эмиля в восторг.

Руссо проявляет изумительную изобретательность в разработке конкретных приемов и методов воспитания.

В своих воспитательных принципах Руссо решительно выступает против праздности, провозглашая, что «труд... является неизбежной обязанностью человека в общественном состоянии. Всякий праздный гражданин — богатый или бедный, могущественный или слабый — это дармоед».

Среди всех видов труда Руссо отдает предпочтение ручному труду, труду ремесленника, который, по его утверждению, занимает наиболее самостоятельное положение в обществе. Руссо требует от человека не таланта, а знания какого-нибудь ремесла, настоящего, подлинного, ремесла, даже чисто механического искусства, где руки работают больше, чем голова, и которое не несет богатства, но с помощью которого можно «терпеть неимение богатства». И не случайно великий просветитель обучает Эмиля столярному делу.

Руссо перечисляет виды труда по установленной им самим степени важности: на первое место он ставит земледелие, йотом кузнечное дело, столярное мастерство и т. д. Здесь он выступает сыном своего времени. Все приобретенное, говорит Руссо, можно потерять,— лишь один труд дает нам счастье и оправдание жизни. Если человек пользуется способностью своих рук, для него исчезают все трудности. Если человек владеет ремеслом, он независим, ему нет нужды унижаться и раболепствовать. Поэтому Руссо заставляет своего Эмиля изучить какое-нибудь ремесло.

Когда Эмилю исполнилось 15 лет, Руссо с гордостью заявляет, что его Эмиль трудолюбив, воздержан, имеет твердый характер, свободный ум, физически здоров, у яего свободное сердце. Теперь наступило время развития чувств, первоначальных сенсорных побуждений. Важно, чтобы у ребенка не сложилось ложного представления о счастье. Поэтому не следует демонстрировать ему богатства, увлекательные зрелища, знакомить с жизнью света. Надо отказаться от всего этого, пока молодой человек не будет способен правильно оценить достоинства и недостатки общества и людей.

Человек рождается голым и бедным, в жизни он обязательно будет испытывать скорбь, болезни, несчастья. И он умрет. В 16 лет человек уже знает, что такое мучение, ибо он сам мучился, но он еще не знает, что и другие мучаются. Надо воспитывать в человеке чувства гуманности, доброты, бескорыстия и не допускать в сердце воспитанника такие чувства, как зависть, жадность, ненависть, жестокие страсти, Руссо формулирует три условия, соблюдение которых дает человеку счастье и возвышает его как разумное существо: сочувствие другому, помощь другим, высокая чувствительность в сочувствии.

Придавая огромное значение правильному воспитанию, Руссо рассказывает, что Эмиль в возрасте шести лет почти ничем не отличался от других детей, ибо этих последних еще.не успели изуродовать неверным воспитанием, но после того, как началось воспитание Эмиля (методами автора  рома на-тракта та), он стал резко выделяться среди своих сверстников, ибо они, эти сверстники, уже были изуродованы плохим воспитанием. Когда надо начинать воспитание?

Руссо отвечал на этот вопрос еще в «Новой Элоизе»: «Воспитание должно начинаться со дня рождения ребенка,— говорит Сен-Прё.— Какая пора более выгодна для воспитания их характеров, чем та, когда совсем не приходится их переламывать».

Руссо выступает против Локка, который предлагает изучение души, а потом тела. Руссо возражает: сперва надо изучить тело, а потом душу.

Требование Руссо заметно приближается к требованию Яна Амоса Коменского, ибо и великий чешский педагог доказывал, что изучение внешнего мира мы должны начинать с изучения предметов, а не понятий *.

* См.: Джибладзе Г. Философия Коменского. Изд. Тбилисского университета, 1973, с.  128-154.

Руссо — деист, поэтому для нас должна быть абсолютно понятна его борьба против некоторых материалистических положений и иногда резкие обвинения в адрес материализма XVIII в. Вместе с тол он непримиримо критиковал официальную религию, но тоже с позиций деизма. Лучшей верой Руссо считал «естественную религию», которая отличается простотой и ясностью, тогда как официальная религия основана на таинствах и культе. Руссо стоит за религиозное воспитание. Для него единственная книга, которую люди обязаны знать и Эмиль должен изучить,— это книга природы, ибо она учит, как служить создателю и как преклоняться перед ним.

Основой педагогической концепции Руссо является возрастная педагогика. Руссо смотрел на ребенка с точки зрения возрастной его самобытности. С ребенком нужно обращаться «так, как подобает его возрасту»,— писал Руссо. В целом комплексе воспитания необходимо наблюдение за ребенком, изучение его мира. Никто до Руссо так не заботился о возрастном принципе в педагогике, как это делает он. Этот принцип является основным в построении романа «Эмиль», в котором деление на пять книг определено пятью возрастными периодами детства, выделенными Руссо.

В соответствии с возрастом ребенка изменяются цели, задачи и средства воспитания. Решение задач воспитания требует постепенности, они последовательно встают перед воспитателем и не могут быть решены раньше или позже того времени, которое определено им возрастными особенностями развивающегося организма растущего человека. Существует определенный возраст, в котором следует обучать наукам. И не раньше определенного возраста должно проходить освоение общественных устоев и норм. Можно насадить в ребенке основы общественного поведения раньше времени, тогда, когда он не в состоянии еще понять их, и, став взрослым, он всю жизнь будет следовать им, но он никогда не будет понимать, что он делает. Приведите ко мне 12-летнего мальчика, говорит Руссо, который ничего не знает, и я обязуюсь вернуть его вам, когда ему будет 15 лет, с такими знаниями, как в у его ровесников, обучающихся с детства, с тем различием, что у них будут звания только в памяти, а у него — в рассуждении. Дайте обществу 20-летнего человека; через год под хорошим руководством он будет более разумный и хорошо воспитанный, чем тот, которого воспитывали с детства. И это потому, что воспитанник Руссо уже будет иметь способность осознать основы преподносимых ему знаний и воспитываемой в нем морали.

Изо дня в день на протяжении более двух десятков лет идет воспитание Эмиля, строго учитывающее возрастные этапы его развития. Руссо создал собственную шкалу этапов возрастного развития: от рождения до 2 лет; от 2 до 12 лет; с 12 до 15 лет; с 15 до 22, с 22 до 24.

Кончая четвертую книгу романа, Руссо предупреждает, что наступил последний момент, когда Эмиль должен выбрать подругу жизни, и, если он допустит ошибку, поправить ее будет уже поздно. Вся пятая, последняя книга «Эмиля» посвящается этой проблеме, и мы не имеем права оставить без внимания теорию Руссо о любви, женитьбе, гражданственности новобрачных.

Эмилю уже 22 года, и Руссо считает этот возраст последним актом юности. Развязкой этого акта должна быть любовь и женитьба. В романе появляется третье главное действующее лицо — будущая подруга Эмиля Софи, которая Олицетворяет идеальный тип молодой женщины, как Эмиль — молодого мужчины.

Локк считает, что, когда наступает период женитьбы, воспитателю делать уже нечего, он должен удалиться. Руссо решительно не согласен с этим и заявляет, что «вовсе не намерен в настоящем случае следовать совету Локка». Подруга Эмиля «Софи должна быть женщиной так же, как Эмиль — мужчиной, т. е. она должна обладать всеми качествами, присущими человеческой природе и ее полу, дабы выполнить свое назначение в области физической и моральной». Отсюда начинается подробная, сложная, интересная теория сходства и различия между женщиной и мужчиной. В человеческих качествах женщина равна мужчине — это аксиома для Руссо. Даже во внешнем облике женщины и мужчины он не видит существенной разницы. Однако Руссо приходит к мысли, что «в области гражданских отношений никак нельзя назначать представителей обоих полов на одни л те же должности, на одни и те же работы, вследствие чего неминуемо возникают самые нестерпимые злоупотребления». Женщина воспитывает детей — разве это маленькая должность? Ребенок растет в семье и на большой родине. Невозможно поставить между ними знак равенства, однако невозможно и отделить их друг от друга. Семья является маленькой ячейкой, устоем родины, государства; она служит ее гигантскому организму. Семья должна исходить из интересов родины, государства, и эти интересы должны проявляться и в воспитании ребенка. «Разве любовь,— пишет Руссо,— какую мы питаем к своим близким, не является залогом любви к нашей отчизне? Разве не семья, вся маленькая родина, внушает нам привязанность к великой родине? Разве хороший сын, хороший муж, хороший отец не являются в то же время и хорошими гражданами?» В вопросе о положении женщины в обществе Руссо остается сыном своего века. «Следуя внушениям природы, мужчина и женщина должны действовать согласно, но не должны делать одно и то же». Женщина и мужчина должны быть воспитаны ее одинаково и разными методами.

Руссо считает, что «оба пола обладают одинаковыми способностям», но не в равной мере; развивать в женщине мужские свойства, пренебрегая присущими ей качествами,— значит действовать явно ей во вред».

В каждой из пяти книг «Эмиля» Руссо дает подробную возрастную характеристику Эмиля. Так же подробно он характеризует и Софи. У нее превосходные задатки: сердце — самое чувствительное, ум — проницательный, характер — легкий, внешний облик — обыкновенный, но приятный.

Софи появляется в жизни Эмиля вполне своевременно, именно тогда, когда герой подошел к той возрастной границе, когда, по условиям возрастной периодизации, созданной Руссо, ему положено вступить в пору любви в счастья. Но воспитатель, как мы знаем, не считает возможным предоставить Эмиля самому себе. Он не считает его воспитание завершенным, а свое дело выполненным. Когда Эмиль готов обвенчаться с любимой, воспитатель предлагает ему на два года уехать за границу, и лишь после того, как он узнает о жизни народов, государств, людей, он сможет жениться.

Вернувшемуся из двухлетнего путешествия воспитаннику наставник дает свое согласие на брак и предлагает поселиться не в городе, а в сельской местности. «Это исконный образ жизни человека,— считает Руссо,— эю самое мирное, самое естественное существование, кое любезнее всего человеку с неизвращенным сердцем».

Утопичность этого завершения очевидна. Но в нем же и его демократичность, неприятие догматического,  аристократического воспитания.

Выпуская своих героев в жизнь, Руссо скажет: «Я умиляюсь при мысли о том, сколько благодеяний смогут совершить Эмиль и Софи, пребывая в своем скромном убежище, как они оживят деревню и вдохнут новые силы в злосчастного поселянина».

Завершая свое грандиозное творение, свою тщательнейшим образом разработанную систему воспитания. Руссо вложит в уста Эмиля слова, обращенные к его воспитателю: «... я нуждаюсь в вас больше чем когда-либо. Вы исполнили свои обязанности: научите меня, как подражать вам, а вы отдохните — пора!»

Этими словами заканчивается «Эмиль», и этими словами автор подкрепляет основы своей педагогической системы. Один воспитатель формирует одного гражданина, но из этого вырастает нескончаемая цепь воспитания как процесса, идущего от поколения к поколению.

Но как сложилась жизнь Эмиля и Софи, воспитанных и соединенных в одной семье по педагогической доктрине Руссо? Добились ли они полного счастья, о котором думали они сами и к которому готовил их наставник?

Руссо намеревался написать продолжение «Эмиля» в нескольких книгах, но оставил нам только два письма Эмиля к своему воспитателю; второе из них незаконченное.

Продолжение педагогического романа должно было называться «Эмиль и Софи, или Одинокие». Из двух писем Эмиля к своему наставнику мы узнаем о трагической судьбе Эмиля и Софи. Идиллия, которой заканчивается «Эмиль», разрушена.

Что же случилось, чем вызвана трагедия? Или при столкновении с жизнью не оправдала себя воспитательная система? Однако Эмиль пишет своему наставнику: «Никогда я так остро не сознавал всю ценность ваших наставлений, как в те дни, когда на меня обрушились удары жестокой судьбы, похитившей у меня все, за исключением моего «я». Я одинок, я все потерял; но остался верен себе, и отчаянье не повергло меня в прах».

Жизнь героев была испорчена развращающим влиянием большого города. Оказавшись в Париже, Эмиль и Софи резко изменились, утратив все свои достоинства. Светская жизнь развратила Софи и превратила Эмиля в человека, уже не способного любить свою супругу. Они расстаются.

Роман-трактат «Эмиль» пробил брешь в традиционной педагогике. Руссо, блестяще обобщив педагогические суждения своих предшественников и современников, создал концепцию, выразившую новые тенденции и устремления.

Роман надо рассматривать прежде всего как изложение взглядов Руссо на основные моменты становления человека. Руссо считал, что каждое новорожденное человеческое существо — прекрасное и одаренное, что следует путем воспитания сделать так, чтобы такое природное совершенство не только не потускнело, но и засверкало новыми красками. Руссо видел в ребенке существо особой телесной и духовной организации, при формировании и развитии которого следует учитывать его возраст и интересы, организовывать побудительные условия для поступков и суждений так, чтобы обеспечить переход от естественного, природного состояния к состоянию общественному. Руссо полагал, что человеку от рождения присущи противоречивые устремления (самолюбие и любовь к ближним), гармония которых приносит ему и обществу счастье и свободу тогда, когда не выходит из очерченных природой границ. Условием эффективности такой гармонии и согласования должно было стать воспитание.

Эмиль — идеальный персонаж. Он лишен недостатков, защищен от тлетворных влияний общества природным здоровьем. Реального прототипа такого героя быть не могло, я Руссо создал его силой своего воображения. Эмиль, которому чужды культурные традиции уходящего общества, который полагается на собственный здравый смысл, фактически оказывается сколком утопического, основанного на разумных началах общества. Эмиль внесоциален, он существо без частностей, способное естественно войти в грядущее общество, общество счастья и свободы. Руссо верил в такую перспективу человечества, и его программа воспитания соразмерялась с такой перспективой.

Руссо решительно отверг существующую систему воспитания.

«Эмиль» — главное педагогическое сочинение Руссо. Но тема воспитания человека присутствует и в других его работах, расширяя наше представление о педагогических взглядах великого просветителя.

Взгляды Руссо на цели, задачи, методы воспитания сыграли большую роль в развитии педагогики конца XVIII — начала XIX в. Критика сословно-феодальной системы воспитания, подавлявшей личность ребенка, дух гуманизма и демократизма, враждебность догматизму и схоластике, требование активизации обучения, его связи с жизнью, с личным опытом ребенка, призыв к родителям сделаться активными воспитателями своих детей, к серьезному трудовому воспитанию, составлявшие ценные стороны педагогического творчества Руссо, открывали пути развития передовой теории и практики воспитания.

Имя Жан-Жака Руссо уже в начале второй половины XVIII в. стало известно в России. Сумароков признавал огромный талант Руссо. Радищев цитировал «Общественный договор». «В демократической программе Руссо Радищева привлекали беспощадное отрицание всего феодального порядка и идея прямого народоправства, мысль о народе «в сборном лице его» как источнике и носителе суверенитета. Эти представления навсегда вошли в политическое сознание Радищева»,— пишет Ю. Лотман^*.

Русский историк и писатель Карамзин, лично знавший Иммануила Канта и Вольфганга Гёте, восхищался гением великого француза, считал, что Руссо предвидел Великую французскую революцию. «Руссо! Руссо! Память твоя теперь любезна человекам; ты умер, но дух твой живет в «Эмиле», но сердце твое живет в «Элоизе»^**.

Интерес к Руссо в России никогда не увядал. Лев Толстой в конце жизни признавался, что находился под сильным влиянием Руссо. «Я прочел всего Руссо, да, все двадцать томов, включая «Музыкальный словарь»,— говорил Толстой.— Я не только восхищался им; я боготворил его: в пятнадцать лет я носил на груди медальон с его портретом как образок»^***. Для Толстого, как он сам писал, «Руссо и Евангелие — два самые сильные и благотворные влияния» на его жизнь. «Руссо не стареет. Совсем недавно мне пришлось перечитать некоторые из его произведений, и я испытал то же чувство подъема духа и восхищения, которое я испытывал, читая его в ранней молодости»^****.

Общеизвестен огромный авторитет Руссо в России. Творения Руссо за последние более чем 200 лет интересовали всех, кто мыслил. Даже его ошибки и парадоксы встречали интерес и понимание. Его могли и не любить, но считали наставником. Он покорял своим гуманизмом, демократизмом, человеколюбием. «В самих его заблуждениях сверкают искры страстного человеколюбия»,— писал Карамзин^*****.

Чернышевский называл Руссо гениальным, говорил о его нежной любви к людям и писал, что Руссо «ничего, кроме давно-гениального, не отдавал... в печать»^******.

^* Лотман Ю. М. Руссо и русская культура XVIII — начала XIX века.— В кн.: Руссо Ж.-Ж. Трактаты, с. 567.

** Цит. по: Руссо Ж.-Ж.  Трактаты, с.582.

*** Там  же,   с.   555—556.

**** Там же,  с.   601.

***** Там   же, с. 582.

****** Там же, с.  599.

Большой интерес вызвали произведения Руссо среди педагогов России. Пристальное внимание педагогике Руссо, «великого знатока человеческих страстей», уделял К. Д. Ушинский. Качественно новый этап изучения педагогического наследия Руссо начали педагоги-марксисты. Н. К. Крупская в работе «Народное образование и демократия» уделила особое внимание взглядам Руссо на трудовое воспитание. Советская педагогическая наука развивает и творчески использует прогрессивные идеи великого педагога.

Для современного человечества Руссо — история, но вечно живая история. К нему обращаются как к бессмертному вдохновителю прогресса, свободы, счастья,  гуманизма.

Г. Н. Джибладзе

Комментарии

ЭМИЛЬ, ИЛИ О ВОСПИТАНИИ

Впервые опубликован в 1762 г. в Париже и Амстердаме. Неоднократно переиздавался еще при жизни автора.

Русские переводы «Эмиля» (с сокращениями или фрагментами) издавались неоднократно: в 1770, 1779, 1807, 1866, 1896, 1911, 1913, 1961, 1976 гг. Наиболее полное издание 1911 г.

В настоящем издании «Эмиль, или О воспитании» печатается в переводе П. Д. Первова по изданию: Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или О воспитании. 2-е изд. М., Книгоиздательство К. И. Тихомирова, 1911. Сокращения в тексте Руссо, сделанные в переводе Первова , восполнены по французскому изданию: Rousseau J.-J. Oeuvres completes, t. IV. Paris, Bibliotheque de la Pleiade, 1969 (перевод И. Я. Волевич).

Руссо начал работать над романом приблизительно в 1753 г. Последняя, пятая книга написана в 1759 г. Руссо намеревался продолжить работу над «Эмилем», но эти планы остались неосуществленными. Частично замысел продолжения отразился в набросках «Эмиль и Софи, или Одинокие».

Тотчас по выходе в свет «Эмиль» оказался под запретом церкви. Спустя 10 дней после публикации романа тираж в Париже был конфискован и сожжен. В парламенте церковники возбудили против автора романа судебное дело. Руссо писал 5 июня 1762 г.: «...Парламент намерен подвергнуть меня суду, я полагаю, что тем самым... он лишь проявит собственную глупость» (Corresp on dance generalo de J.-J. Rousseau, t. VII, p. 277). А через два дня: «...Они могут меня лишить жизни, но не свободы. Карьере моей конец, остается завершить ее достойно» (Corresp on dance gene-rale de J.-J. Rousseau, t. VII, p. 283).

Руссо бежит из Парижа в Швейцарию в небольшое селение близ Берна. В июле 1762 г., после того как власти Женевы и Берна отказали Руссо в убежище, автор «Эмиля» перебирается в Швейцарию, в небольшой городок Мотье в кантоне Невшатель.

Амстердамский тираж первого издания «Эмиля» постигла та же участь, что и издание в Париже. Он был сожжен в июне 1762 г. В августе архиепископ Парижа Бомон вносит «Эмиля» в список запрещенных книг и объявляет роман покушением на «основы христианской религии, спокойствие государств». В октябре папа Клемент XIII предаст автора «Эмиля» анафеме.

Не пришелся по нраву «Эмиль» и русской императрице Екатерине II. Прочитав попавший в Петербург в 1763 г. экземпляр «Эмиля», она писала: «Особенно не люблю я эмильевского воспитания: не так думали в наше старое доброе время». После такого заключения на ввоз «Эмиля» в Россию наложен был запрет.

Не поняли педагогического романа Руссо и некоторые из недавних его друзей — деятелей Просвещения. Гельвеции осудил содержавшийся в «Эмиле» призыв К черни не подчиняться своим суверенам (Helvetius. De I Homme de ses facultes intellectuelles et de son education. Londres, (S.a.), t. 1—2, p. 2).

Вольтер критически отнесся к идеям «естественного воспитания», хотя и нашел, что в педагогическом романе «есть страниц пятьдесят» достойных, «чтобы переплести в сафьян» (Державин К. Н. Вольтер — читатель «Эмиля» Руссо.— Известия АН СССР. Отделение общественных наук, 1932, № 4, с. 329).

Роман «Эмиль» отразил общее мировоззрение Руссо, где педагогика — важная, но не единственная сфера. Читатель «Эмиля» заметит, что Руссо был хорошо знаком с педагогическими идеями своего времени. Руссоистская программа прозрачно напоминает суждения Рабле о физическом воспитании, Тюрго — о природной доброте человека, Сен-Пьера — о нравственном воспитании, Плюша — о преподавании живых языков, де Понса — о преподавании естественных наук, Бонне — о наглядном обучении и т. д.

«Эмиль» породил широкий интерес к проблемам воспитания. Резко увеличилось число педагогических сочинений. Во Франции за 25 лет после появления трактата Руссо было опубликовано вдвое больше работ по вопросам воспитания, чем за предшествующие 60 лет.

«Эмиль» стал настольной книгой многих крупнейших мыслителей Европы. Его с восторгом приветствовали Юм и Кант. Последний признавался, что педагогический роман произвел на него такое большое впечатление, как ни одна из прочитанных книг.

«Эмиль» оказал воздействие на виднейших педагогов конца XVIII в., в первую очередь И. Г. Песталоцци и И. Базедова. И. Г. Песталоцци принял решение заняться воспитательной деятельностью под непосредственным впечатлением от прочтения «Эмиля», который, по его мнению, означал переворот в педагогике. Основав в Цюрихе учебное заведение, Песталоцци пытался осуществить педагогические идеи Руссо,

Немецкий педагог-реформатор И. Базедов в своей воспитательной работе опирался на идеи педагогического романа Руссо.

Идеи «Эмиля» вдохновили деятелей французской революции. Они видели в «Эмиле» педагогическую программу будущего справедливого общества. Коммунист-утопист Бабеф, страстный поклонник автора «Эмиля», дал своим детям имена героев романа и пытался на практике осуществить педагогические рекомендации Руссо, обучая сына и дочь.

Авторы проектов школьных реформ и декретов в период французской революции использовали идеи «Эмиля». М.-Ж. Шенье называл Руссо «создателем наилучшей системы воспитания». Л.-М. Лепелетье был инициатором торжественной манифестации в честь педагогических заслуг Руссо.

В России писатель-революционер А. Н. Радищев в своей книге «Путешествие из Петербурга в Москву» (глава «Крестьцы») описывает воспитание двух молодых дворян, в основных чертах напоминающее воспитание героя романа Руссо. Огромный интерес к педагогическим идеям Руссо проявлял Л. Н. Толстой. Замышляя план одного из своих первых произведений— «Четыре эпохи развития», Л. Н. Толстой явно под влиянием «Эмиля» выделил в нем четыре части: Детство, Отрочество, Юность, Молодость.

Пристально изучал педагогический роман великий русский педагог-демократ К. Д. Ушинский. По мнению Ушинского, ценность «Эмиля» для педагогической теории перевешивала ошибочность некоторых конкретных рекомендаций (см.: Человек как предмет воспитания: Опыт педагогической антропологии.— Ушинский К. Д. Избранные педагогические сочинения. М., 1974, т. 1, с. 359-360, 396-397, 461, 473).

Уже при жизни Руссо «Эмиль» вызвал осуждение критиков. Они рассуждали по одной из двух схем: либо признавали известную ценность педагогических идей «Эмиля», а затем утверждали, что в них отсутствует система, либо утверждали, что любая сколько-нибудь интересная идея в романе заимствована.

Многие буржуазные философы и педагоги (Ф. Ницше, Ж. Леметр, И. Тен и др.) стали использовать ошибочные суждения Руссо для аргументации собственных доктрин. Так, Ж. Леметр утверждал, что единственное достоинство «Эмиля» в возвеличении религиозного воспитания.

С начала XX в. вновь начинает расти интерес к педагогическим идеям Ж.-Ж. Руссо. Буржуазные педагоги отбрасывают революционную сущность педагогической программы «Эмиля». Идеи Руссо стали использоваться для оправдания педоцентризма «реформаторской педагогики», теорий внеклассового воспитания,

Современные буржуазные педагоги, прибегая к прямым и косвенным ссылкам на «Эмиля», пытаются заставить поверить в надклассовое воспитание. «Чем дольше ребенок будет находиться в естественном состоянии, тем меньше для него опасности стать рабом законов общества»,— пишет современный французский педагог-клерикал, поклонник Руссо Франсис Имбер (Francis (Imbert). Education ct politique dans le livre I de l'Emile.— Revue d'histoire et de philosophic religieuses, 1975, N 1, p. 113—122).

В работах М. Немо, Ж. Шато, Ж. Гуенно, других современных буржуазных руссоистов наметилась тенденция модернизации «Эмиля», включения Руссо в антиисторические схемы развития педагогической мысли. Скажем, Ж. Шато, игнорируя социально-историческую обусловленность возникновения тех или иных педагогических теорий, произвольно делит историю развития педагогической мысли на два потока, в один из которых, названный им «конкретным», включает педагогов из всех исторических эпох, в том числе и Ж.-Ж. Руссо (Chateau J. J.-J. Rousseau. Sa philosophie de l'educa-tion. Paris, 1962, p. 139).

Начало качественно нового этапа изучения «Эмиля» связано с русским революционным движением на рубеже XIX—XX вв. «Нас интересуют не отдельные рекомендации, а целостная педагогическая концепция Руссо и ее научный анализ»,— писала В. Засулич (Засулич В. Ж.-Ж. Руссо. М., 1925, с. 83).

Н. К. Крупская в ряде работ, в частности в «Народном образовании и демократии», указывала на актуальность идей Руссо, в особенности по трудовому обучению.

Советские ученые (Н. К. Гончаров, Н. А. Константинов, А. П. Пинкевич, А. И. Пискунов, И. Ф. Свадковский и др.), зарубежные педагоги-марксисты (А. Валлон, Ж.-Л. Лесеркль, Ж. Снидерс и др.) выявляли все ценное в педагогическом наследии Руссо для развития теории и практики воспитания.

1. «Зло, от которого мы страдаем, излечимо, и нам, созданным для безупречного существования, помогает сама природа, если мы желаем исправиться» (лат.) (Сенека. О гневе, 2, 13).

2. Имеется в виду приятельница Ж.-Ж. Руссо г-жа Шенонсо. По словам Руссо, она подала ему мысль написать трактат по воспитанию (см.: Руссо Ж.-Ж. Исповедь, кн. 9.— Избранные сочинения. М., 1961, т. III с. 357).

3. Подобную трактовку исторического прогресса Руссо дает и в своих ранних работах, в частности в «Рассуждении о науках и искусствах» (1749).

4. Имеется в виду книга английского философа, педагога Джона Локка (1632—1704) «Мысли о воспитании», на которую часто прямо или косвенно ссылается Руссо; была переведена на французский язык в 1695 г. Труды Д. Локка, в частности «Опыт о познавательной способности человека», Руссо начал изучать не позднее 1740 г.

Руссо созвучны мысли Локка о необходимости воспитывать ребенка в соответствии с особенностями детской психологии, «учить, забавляя»; он разделяет его протест против схоластики в обучении, против бессмысленного изучения древних языков.

Однако между взглядами Руссо и Локка было и существенное различие. Оно обусловлено разными мировоззренческими позициями. В отличие от Локка, Руссо разрабатывал демократическую программу воспитания. По-разному осмысляли Локк и Руссо сущность воспитания и обучения. Локк полагал, что чувства, способности, знания — результат практического опыта воспитанника. Руссо в воспитании исходил из природного начала и не мог принять практицизма и рационализма Локка.

5. Свидетельством справедливости упрека Руссо в адрес современников («Детства не знают») являются художественные произведения конца XVIII в. Писатели чрезвычайно редко касались тем детства. Скульпторы и живописцы в своих произведениях представляли детей уменьшенными копиями взрослых.

Руссо открыл детство для современников и потомков.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Август, Гай Юлий Октавиан 40, 286, 434, 577
Аврелий, Виктор Секст 393
Агесилай 283
Агриппа 286
Аламбер д' 139
Александр 226
Александр  Македонский  117,  118, 119,  185, 283, 287, 389,421
Альбани, Фраяческо 521
Амато, Хуан Родриго (Аматус Лузитанский) 327 
Антоний, Марк 286, 390 
Анеллес 161, 452 
Аржансон, Марк-Пьер д' 224 
Аристид 283, 370 
Аристипп 424 
Аристотель 185, 213 
Архимед 164
Бальбао, Баско Нуньес де 102 
Баррем, Франсуа 502 
Бейль, Пьер 376 
Бель-Иль, Шарль Фуке де 185 
Бервар, Абрахам 150 
Бианки, Джованни 53 
Боажелу де 165 
Боссюэ, Жак Бенинь 364 
Брантом,  Пьер де Бурдель 481 
Врут, Марк Юний 336 
Буало-Депрео, Никола 201, 289, 391 
Вургав, Герман 62 
Бюффов, Жорж-Луи Леклерк 32, 54, Ш, 213, 254
Вар, Публий Квинтилиан 286
Варрон  (Марк  Теренций) Реактинский 31
Вергилий  116
Вергиния 478
Верто, Рене Обер де 281 Вильгельм III
Оранский 49
Гай, Цезарь 286
Гайд (Корнбери, Генри) 185
Ганнибал 283, 296
Гатье, Жан-Батист 309—315
Гвиччардини,  фрапческо  281
Генрих IV 111
Геродот 139, 176, 282, 557, 558
Гоббс Томас 63, 88, 563
Гомер 173, 507, 515, 557
Гораций, Флакк Квинт 430
Гроций (Гроцвус, Грот), Гуго 563, 575
Гувон,  Карло-Витторио  309—315
Гюйо-Дефонтеи 224
Давид 152
Давила  (Катарино,  Генрпко)  281
Дарий  I Гистасп  389,  390
Декарт, Рене 316, 324
Демосфен 416
Дефо, Даниэль 213
Дидро, Дени 110
Диоген Синопский 389
Дионисий II Младший 226
Добантон, Луи 505 
Друз (Ливий) 286 
Дюкло, Шарль Пино 283 
Дюпен, Луиза-Мари 131 
Дюша  Ла  452
Жизор, Луи-Мари Фуке де 560
Зенон Элейский 389
Камилл, Юлий 327
Карл II 49
Карл-Эдуард Стюарт (Претендент) 226
Катон Утическии (Марк Порций Катон Младший) 112, 113, 287, 343
Катон (Марк Порций Катон Старший) 40
Катилина,  Люций Сергий 343
Катулл, Лутаций 291
Квинтилиан (Quintilian), Марк Фа-бий 126
Киней Фессалийский 285
Кларк, Самуэль 319
Климент (Клемент) Александрийский (Титус  
Флавиус  Клемент)  370
Клеопатра 393, 479
Кокки,  Антонио  53
Комин  283
Кондамин,  Шарль 321
Кондильяк, Этьен Бонно де 113,341
Кориолан,  Гней Марций  478
Котен,  Шарль 289
Крез 421
Круза, Жан-Пьер де 137
Ксенократ 344
Ксенофонт 44, 282, 416
Ктесий (Ктезий) 558
Лаиса 424, 479
Ла Кальпренед, Готье де Кост 280
Л а Лубер  54
Ламберсье, Жан-Жак  150
Ла Мотт, Удар 515
Ламотт,  Франсуа  Левайе 416 
Ламперер 216
Ланже,  Гильом дю Беллей де 405
Ланкло, Нинон де 472, 501 
Лафонтен, Жан 120,  121, 125, 293 
Ле Во, Шарль 54, 381 
Леблан 216 
Леонид 370 
Ливии,  Тит 282 
Ливия  286 
Ликург 29, 568 
Лициния 478
Локк, Джон 22, 48, 90, 91, 108, 126, 137, 140, 230, 302, 304, 331, 432 
Лукреция 344, 478 
Луллий, Раймунд 555 
Людовик XV 409 
Люка, Поль 555 
Люций, Цезарь 286
Магомет (Мухаммед) 305, 306, 365 366 
Макиавелли, Никколо ди Бернардо 281
Максим,  Валерий  74 
Мальборо  (Джон  Черчилль)  49 
Марсель  155,  408,  409 
Марцелл 286 
Мелларед, Пьер де 372 
Мерси,  Франсуа де 416 
Моцарт,  Вольфганг  Амадей 165 
Мильтон,  Джон  521 
Монтень, Мишель 137, 143, 144, 242, 283, 345, 383, 405 
Монтескье,  Шарль-Луи де Секонда 563
Николини 165 
Ноншт, Марцелл 31 
Ньевентит,  Берпар  327 
Ньютон,  Исаак  139,  324
Овидий (Ovidius), Публий Назон 73, 480 
О'Нейль,  Патрик 49
Навсаний 170
Парацельс,  Филипп  327
Паскаль, Блоз 377
Петр I (Великий) 234
Петроний,  Гай 215
Пирр 285
Ппфагор  173,  278, 481,  505,  558
Платон (настоящее имя Аристокл) 29, 113, 370, 417, 439, 505, 555, 558 
Плиний, Кай Секунд Старший 213, 558 
Плутарх 40, 170, 173, 283, 284, 306,307, 336, 363 
Полибий 172, 281 
Помпеи, Гнсн Старший 283 
Прадон,  Никола  289
Рамсей 284 
Распн, Жан 201,  289 
Рафаэль, Санти 521 
Регул, Марк Атилиц 28, 345 
Рейхлин,  Иоганн 365 
Роллеп, Шарль 137 
Руссо,  Исаак 429
Саллюстий, Гай Крисп 281
Саул  152
Сарданапал 416
Светоний,  Транквилл  Гай 40,  283
Сен-Пьер, Шарль Ирине Кастель де 63,  230, 575,  577 
Сенека (Seneca), Луций Анней 19, 113
Сократ 199, 205, 287, 345, 370, 371 
Солис-и-Рибаденейра,  Антонио  281 
Соломон 431 
Солон 568 
Софрониск 370 
Страда, Фамиано 281 
Сулла 113
Тавернье,  Жан-Батист  555 
Тарквиний  Гордый 226,  389 
Тацит, Публий Корней 281, 283, 383, 472, 557
Террасой, Жан 416 
Твберий 286
Тибулл, АльбиВ 417 
Траян, Марк Ульпий 287 
Ту, Жак Огюст де 281 
Тюренн, Анри де 284 
Фавориа (Фаворинус) 80
Фалес Милетский  505
Фемистокл 83
Фонелон,  Франсуа Салиньяк де ла Мот 448
Филипп 117, 118, 211 
Филипп II 421 
Филопемен 283 
Флери, Клод 137 
Фонтонель, Бернар ле Буйе 417 
Формой,  Жан-Лун-Самуэль 25, 
26, 121,  196, 199, 200 
Франциск I 481 
Фраснбул (Трасибул) 389 
Фукидид  281
Цезарь, Гай Юлий 113, 282, 283, 343, 383, 390 
Цицерон, Марк Туллий 31, 116, 287, 416, 500
Шарден, Жан 139, 37S
Шаррон, Пьер 355
Шенонсо, Жак де 131
Шенонсо (урожденная Рошешуар), Луиза-Аленсандрина-Юлня Дюпен де 21
Эврипид  (Еврнгшд)  306 
Эмпедокл 421 
Эпиктет  294 
Эфестион 389
Ювенал (Juvenalis), Децим Юцяв 233 
Юлия Младшая 286 
Юлия Старшая 286, 434 
Юстин  Мученик  370