OCR: Марсель из Казани, / «Как примирить делание денег со спасением души».

Ещё труды С.Л. Рубинштейна: /bib.html#rubinstein

Ниже публикуются найденные в архиве С. Л. Рубинштейна подготовительные рукописные материалы, не вошедшие в опубликованную книгу «Человек и мир» (1973), дневники и некоторые другие записи и наброски, часть которых впервые была опубликована в журнале «Вопросы психологии» 1979, № 5. Рукописные материалы представляют собой выдержки из неопубликованного труда, относящегося к 1920-м гг., другие — более поздние — к 1950-м. Последние делятся на три тематических фрагмента: первый охватывает проблему психологических механизмов нравственного поведения человека, второй (названный нами «фрагменты диалектики») — развитие предложенной в свое время формулы о преломлении внешнего через внутреннее с точки зрения противоречия, отрицания, диалектики ведущих и зависимых причин, третий (названный нами «Мышление, язык и речь») раскрывает диалектические соотношения многозначности, точности и т. д. мысли в ее соотношении с объектом, с одной стороны, и речевым выражением — с другой. Все материалы, несмотря на их достаточно разноплановый тематический характер, внутренне едины: они обнаруживают глубокую диалектичность мысли их автора: идет ли речь о понимании противоречий человеческих отношений, о внутренних душевных противоречиях или о противоречиях мышления. И в психологических механизмах и противоречиях нравственного поведения, и в диалектике переходов мысли от объекта к предмету и от него — к речевому выражению мысли — везде С. Л. Рубинштейн выделяет два типа противоречий. Один тип связан с относительным обособлением некоторой вещи, области и т. д. по отношению к целому, по отношению к множеству систем связей, в которые она может быть включена как специфическая система. Другой связан с развитием, изменением вещи (или человека, или мыслительного процесса и т. д.) и изменением ее качества по отношению к качеству прошлого. Соответственно изменяется диалектика внешнего и внутреннего (значимого и незначимого, настоящего и прошлого и т. д.). Различно основание противоречий в случае логического подхода и подхода диалектического. Новая страница трудов психолога обнаруживает основной принцип его исследования, его размышлений: раскрыть предмет психологии как можно многограннее, полнее, многостороннее, с учетом всей диалектики переходов, взаимосвязей и отношений и вместе с тем выразить это как можно определеннее, точнее.

К. Л. Алъбульханова-Славская

Сергей Леонидович Рубинштейн

Выдержки из рукописей 1920-х годов

1. Общая концепция — поток становления — изменяющаяся в ходе развития структура бытия — образования все новых систем возрастающей степени свободы — отражения и воздействия на мир. Онтологическое значение развития психики и сознания. Образование в бытии субъектов — центров перестройки бытия. Изменение онтологического строения бытия сходно развитию психики, сознания.

2. Активность субъектов и их бытие. Бытие — это не в их независимости друг от друга, а в их соучастии. Каждое построение бытия других совершает работу скульптора.

3. Познание в соучастии и формировании (не просто через отношение к другому существенному для каждого субъекта, а через активное воздействие)...

Против гомогенности бытия, за его многообразие, но такое, при котором каждое качество должно включаться в другое. Преодоление концепции бытия как комплекса друг другу внешних изолированных данностей. Эта внешность — рефлексивность, субъективность, отвлеченная от содержания — бессодержательность и тем самым не бытийственность. В сущем как сущем она должна быть снята. Характеристика миря данности в рефлексивности — данность в противоположности конструированию как исчерпанию содержания. Поэтому данность (на самом деле) заданное, проблема. Мир данности дан субъекту. Ограничить объективизм от пассивизма.

* * *

Отношение мое к человеку (щедрость, искренность) — вот это не что иное, как «раскрепощение» бытия другого человека в результате не отчуждения, а соучастия; в результате моего отношения он не сводится к совокупности отношений, а обретает бытие в себе.

Мое действие: его внутреннее содержание образует то отношение, которым формируется и тот, на кого оно направлено, и я сам.

Природа людских отношений и чувств (любовь).

Бытие объекта этого воздействия и отношения, его преобразование и изменение, когда, вызывая в моем действии его данность, я реализую его сущность. Когда объектом моего воздействия становится другой человек, задача в том, чтобы через мое воздействие на него, преодолевающее его отчужденность, негативную независимость при всех отношениях данности, вызвать его к самостоятельному бытию; для этого нужно, ломая и в условиях его существования и в нем самом то, что искажает его человеческую сущность, таким образом утверждать его бытие. Это то бытие, в котором осуществляется его собственная сущность, но он обретает ее через меня (и в какой-то мере я — через него). (На полях. Отсюда развитие педагогики иного стиля: формирование человека через отношение к нему, воздействие на него.)

Бытие субъекта: оно в этом действии не только проявляется, но и формируется; сама сущность его не только реализуется, не только формируется и развивается, но и изменяется (искажается или поднимается на высшую ступень). Расхождение (и схождение) сущности и ее осуществления раскрывается через действие субъекта в виде долженствования, которое реализуется волей человека, поскольку она — общественная воля.

Принцип усиления действием бытия объекта по существу аналогичен отношению «идеального — познания к объекту». Подлинность бытия объекта — не в его внешней данности и независимости в этом смысле от познания, а в закономерности, «обоснованности» субъектом его содержания. Поэтому, когда познание взрывает независимость от субъекта, внешнюю данность объекта, он (объект) в этом процессе познания, проникающего в свой предмет, не теряет, а обретает свое подлинное бытие. Таким образом, теория познания и теория действия исходят из одного и того же принципа. К тому же сам процесс познания своими истоками и результатами включается в процесс действия,

* * *

Исследовать чувственный мир, его онтологическую структуру при помощи эстетики.

* * *

Звук в музыке (и ритм — время), цвет в живописи, форма в пластике, архитектуре

(также пространство). Установить путем анализа того, для чего, для выраженияя

чего каждая чувственная качественность служит, что она выражает — через значение. Изучение формирования сущего в искусстве употребить как средство для выявления формальной (онтологической) структуры сущего, его архитектоники.

Значение формы, характера оформленности для модального характера бытия, для его завершенности.

* * *

Эстетическое — первый пласт в построении природы совершенного сущего. Красота — его (сущего. — А. С.) совершенство в организации физико-душевного, которое как и совершенство в душевно-духовной области — добро, есть совершенство организации. В нем выражается основная его онтологическая закладка и структура — повадка, темп и ритм. Архитектоника пластики человеческого существа...

Красота — абсолютная завершенность бытийности.

* * *

Как мало еще существует человек!

* * *

Главный вопрос нравственности — не только в счастье человека, а в том, быть ли человеку... Нравственное деяние не обозначает пользу или счастье человека, •но должно дать бытие человеку. Любовь есть созерцание и утверждение совершенству. Бытие человека — в отношении его к другому человеку, ко мне, поэтому я должен своим отношением к нему даровать ему бытие.

* * *

Отъединение, создающее пустоту вокруг человека, — причина и следствие, сущность преступления.

* * *

Поступки мои и выражающееся в них мое отношение к другим людям (составляющим их внутреннее содержание) ставят других людей в новые условия и новые отношения ко мне (другим людям) — таким опосредствованным образом обусловливают изменение жизни, деятельности и отношений других людей, через эту изменяемую их деятельность происходит дальнейшее формирование людей. Другой человек не непосредственно, а опосредованно воздействует на меня, поскольку он изменяет условия... При этом в формировании как моем, так и другого человека, в процессе моего воздействия на него и его мной обусловленных деяний речь идет о диалектике сущности и ее осуществления (причем в процессе своего осуществления сущность не только осуществляется, но и изменяется — то искажается, то переходит на другую — высшую ступень, в более совершенную сущность).

* * *

Любовь — когда человек в своей индивидуальности становится для меня завершенной реальностью, перестает быть только частью среды, одним из элементов или определенных величин мира, а выделяется как самостоятельная реальность, как завершенное совершенно в себе бытие.

* * *

Бытие не непрерывно, а прерывисто — вот чисто логическое положение, которое является содержательным эквивалентом (центральным пунктом) субъективизма и в нем он доступен объективному логическому содержательному анализу

* * *

Настроения и переживания души, всю жизнь ее, которая обыкновенно для сознания испаряется и улетучивается как субъективное и потому будто бы иллюзорное, зафиксировать в четких определенных очертаниях, вскрывающих реальное онтологическое содержание употребляемых при этом обычно образов (например, глубина души, возвышенность, сосредоточенность, рассеянность и т. д.).

* * *

Я познаю в страдании ядро личности, через страдание она формируется... Страдание как испытание, эксперимент для выявления методом отрицания ценности личности. Но одновременно страдание как фактор определения личности — такова роль страдания в судьбе человека.

* * *

Если всё, что мы признаем, основывается на ценностях, то, конечно, существуют «трансцендентные» ценности (автор заключает в кавычки это понятие, подразумевая под ним лишь трансцендентность в смысле объективности, а не в понимании Канта. — А. С.)» т. е. ценности, независимые от признающего их субъекта. Это необходимая предпосылка признания независимой от эмпирического субъекта объективной действительности.

* * *

Художник в произведении искусства, например в романе, изображает то, что мы называем недействительным. Однако несомненно, что это имеет для нас самый действительный смысл и интерес. Что это значит?! Просто то, что обыкновенно понимают под действительностью, не есть вся действительность (курсив мой. — А..С.). Под «действительностью» понимают обычно систему вещей и явлений, поскольку они способны действовать, причинно обусловливать практическую жизнь. Но рядом с этими причинными связями в действительности есть много действительного, много действительных отношений, и те из них, которые действительно изображает искусство. Если естественнонаучное мышление односторонне считало единственной и полной действительностью ту действительность, которую выражала система естественнонаучных понятий и законов, то таким образом из действительности улетучивалось много, несомненно действительное... Но, с другой стороны, не менее односторонни те, кто (Риккерт и др.) на основании того, что естественнонаучная действительность и понятия (о ней. — А. С.) — не вся, не полная действительность (естественнонаучные понятия не полностью описывают ее. — А. С.), на этом основании утверждали, что она вообще не действительность, что она — лишь фикция. Научное познание так мало удалено от действительности, что, наоборот, оно, бесспорно, открывает новые области действительности и в уже известном открывает действительные связи и зависимости. Но что бесспорно, что ни одна наука не может дать всей, полной действительности, что всякая наука возможна лишь благодаря анализирующей абстракции.

Если я сопоставлю социальные науки с логикой, этикой и эстетикой в отношении к действительности (в противоположность физическим и психологическим наукам), то и судьбу их впоследствии можно сопоставить; в обоех областях царит психологизм... Теория действительности и недействительности у Риккерта обусловлена тем, что он действительным считает лишь созерцательное... ведь Риккерт сам, признавая независимость и сверхиндивидуальность ценностей, приходит этим признанием к утверждению независимости от нас объективного мира, эмпирической действительности. А если он от нас независим и существует самостоятельно, то мы суждениями своими не создаем, а лишь признаем его. Следовательно, если бы мы и не признавали его в общеобязательных экзистенциальных суждениях, он бы все-таки существовал. Следовательно, существует он и независимо от ценностей, следовательно, неправильно, что существование абсолютных сверхиндивидуальных (да и вообще каких-либо) ценностей есть предпосылка бытия. Но что зато несомненно правильно (и эта истина бесспорна и огромна по своему значению для всего миросозерцания) — это то, что познание в самом деле невозможно без признания над- и сверхиндивидуальных абсолютных ценностей. Эти ценности логически действительно prius (первый наиболее важный) всякого познания как существование познания, с другой стороны, есть фактическое условие их (ценностей, понятий. — А. С.) существования.

* * *

Кто воображает, что действительность — психическая или физическая — вся действительность, не понимает, что это лишь две своеобразные закономерности в действительности, тот поневоле приходит к той мысли, что, например, эстетическое есть психическое (эстетическое = часть психологии). Но, не в симфонии как объекте физики заключено же эстетическое, не в колебаниях же эфира!.. В мире действительности в широком смысле слова рядом с действительностью в узком смысле слова = физический + психический мир находится мир эстетического и мир этического. Задача философии, теории познания обосновать и установить конститутивные категории не только для природы, но и для всех иных областей действительности.

* * *

Оказывается, что не все в действительности — продукт действий человека: в мир входит и природа, и другой человек в своей непрагматической, нефункциональной «не потребительской», как бы мы сейчас сказали, ценности. Мир не сводится к узкопрагматической полезности для человека, а отношение человека к миру — к чему-то прагматическому оперантному, операционному. «Как сама природа это не только предметный "мир", сделанный руками человека из природного материала (природа не только полуфабрикат и материал производства), точно так же и человек — это не только производная социальных отношений».

Созерцание состоит из богатства разнообразных — этического, эстетического — отношений к миру. «Эта созерцательность не должна быть понята как синоним пассивности, страдательности, бездейственности человека. Она есть (в соотношении с действием, производством) другой способ отношения человека к миру, бытию, способ чувственного эстетического отношения, познавательного отношения. Величие человека, его активность проявляются не только в деятельности, но и в созерцании, в умении постичь и правильно отнестись ко Вселенной, к миру, к бытию».

Примечания

Отрывки рукописи 1920-х гг. впервые опубликованы в 1989 г. в книге «Сергей Леонидович Рубинштейн: Очерки. Материалы. Воспоминания» в качестве цитат в статье К. А. Абульхановой-Славской. Сама рукопись, состоящая из четырех тетрадей, первая из которых предположительно датируется 1910-ми гг., представляет собой рабочие записи С. Л. Рубинштейна, относящиеся к марбургскому и последующему (1920-м гг.) периоду. В них содержатся рефераты и интерпретации работ огромного числа авторов — по социологии, этике, математике, логике, эстетике и, конечно, философии (на русском и немецком языках) по проблематике марбургской школы и основы (своеобразный проспект) концепции, изложенной в книге «Человек и мир». В силу ряда трудностей рукопись до сих пор полностью не расшифрована и не опубликована.