Человек имеет в глубине души своей неизгладимое требование того, чтобы жизнь его была благом и имела разумный смысл.

Жизнь человеческая начинается только с проявления разумного сознания.

Человек начинает рожаться к истинной человеческой жизни потому, что он созрел, и ему нельзя продолжать прежнее существование.

Истинная жизнь человека начинается только тогда, когда начинается отрицание блага животной личности.

Разум для человека тот закон, по которому совершается его жизнь. В себе мы знаем этот закон как то, что мы сами должны совершать.

Главный предмет познания — подчинение животной личности разуму для достижения блага жизни. На основании его изучать все остальные явления мира.

Истинное знание состоит в том, чтобы знать, что мы знаем то, что знаем, и не знаем того, чего не знаем, сказал Конфуций. Ложное же — в том, чтобы думать, что мы знаем то, чего не знаем, и не знаем того, что знаем; и нельзя дать более точного определения того ложного познания, которое царствует среди нас.

Всякий человек может знать и знает то благо, к которому он стремится, и знает тот разум, который указывает ему это благо. Vы знаем вполне только то, что не определяется ни пространством, ни временем, — благо и закон разума.

Жизнь есть стремление к благу, достигаемое подчинением закону разума.

Человек знает себя: 1) как разумное сознание, подчиняющее животное; 2) как животное, подчиненное разумному сознанию, и 3) как вещество, подчиненное животному.

Жизнь определяется только степенью подчинения животной личности разуму.

В большем и большем достижении блага через подчинение разуму только и состоит то, что составляет жизнь человеческую.

Жизнь человека только в движении в высоту. Человеку надо поверить в свои крылья и лететь туда, куда они влекут его.

Разумная жизнь есть. Она одна есть. Для нее нет времени. Истинная жизнь человеческая происходит вне пространства и времени.

Отречение от блага личности — не достоинство, не подвиг, а неизбежное условие жизни человека.

Жизнь же человеческая есть нечто, только проявляющееся в животном существовании, точно так же, как жизнь органическая есть нечто, только проявляющееся в существовании вещества.

Только отрекаясь от того, что погибнет и должно погибнуть, от нашей животной личности, мы получаем нашу истинную жизнь, которая не погибает и не может погибнуть.

Солнце приводит к жизни только тех, в ком зародилась уже жизнь.

Ты хочешь, чтобы все жили для тебя, чтобы все любили тебя больше себя? Есть только одно положение, при котором желание твое может быть исполнено. Это такое положение, при котором все существа жили бы для блага других и любили бы других больше себя.

Наибольшее, до бесконечности могущее быть увеличиваемым, благо жизни каждого существа может быть достигнуто только этим законом служения каждого всем и потому всех каждому.

То, что ты называешь своими наслаждениями, только тогда будет благом для тебя, когда ты не сам будешь брать, а другие будут давать их тебе.

Только тогда ты избавишься и от действительных страданий, когда другие будут тебя избавлять от них, а не ты сам.

Закон жизни не есть борьба, а, напротив, взаимное служение существ друг другу.

Чувство, разрешающее все противоречия жизни человеческой и дающее наибольшее благо человеку, знают все люди. Чувство это есть любовь.

Любовь есть единственная разумная деятельность человека.

Нельзя рассуждать о любви — всякое рассуждение о любви уничтожает любовь. Но дело в том, что не рассуждать о любви могут только те люди, которые уже употребили свой разум на понимание жизни и отреклись от блага личной жизни.

Любить вообще значит желать делать доброе.

Всякое плотское благо получается одним существом только в ущерб другому.

Любви в будущем не бывает; любовь есть только деятельность в настоящем. Человек же, не проявляющий любви в настоящем, не имеет любви.

Главный признак любви — деятельность, имеющая и целью и последствием благо.

Вследствие отречения от жизни личности познает человек истинную любовь и может истинно любить отца, сына, жену, детей и друзей.

Любовь есть самое разумное, светлое и потому спокойное и радостное состояние, свойственное детям и разумным людям.

Отрекшийся от блага личности человек отдает себя, свое существование той любви, которая доступна ему и есть перед ним. Только такая любовь дает полное удовлетворение разумной природе человека.

Только тем, что есть такая любовь в людях, только тем и стоит мир.

Любовь истинная есть самая жизнь. Жив только тот, кто любит.

Жизнь сознаваемая разумным сознанием — невидимое, но несомненное подчинение в каждое мгновение настоящего своего животного закону разума, освобождающее свойственное человеку благоволение ко всем людям и вытекающую из него деятельность любви.

Существование животной личности всякого человека одинаково бедственно и не может быть никакими внешними условиями сделано счастливым. Люди не хотят видеть того, что ни одно существование, как плотское существование, не может быть счастливее другого, что это такой же закон, как тот, по которому на поверхности озера нигде нельзя поднять воду выше данного общего уровня.

Страх смерти есть не страх смерти, а ложной жизни.

Ни мое тело, ни время его существования нисколько не определяют жизни моего я. Если я в каждую минуту жизни спрошу себя в своем сознании, что я такое? я отвечу: нечто думающее и чувствующее, т. е. относящееся к миру своим совершенно особенным образом. Только это я сознаю своим я, и больше ничего.

Только свойство больше или меньше любить одно и не любить другое — и есть то особенное и основное я человека, в котором собираются в одно все разбросанные, прерывающиеся сознания. Оно не может уничтожиться, потому что оно только и есть.

Мое особенное отношение к миру, составляющее именно меня, особенного меня, не есть произведение какой-либо внешней причины, а есть основная причина всех остальных явлений моей жизни.

Чтоб иметь жизнь человеку, надо брать ее всю, а не маленькую часть ее, проявляющуюся в пространстве и времени. Тому, кто возьмет всю жизнь, тому прибавится, а тому, кто возьмет часть ее, у того отнимается и то, что у него есть.

Жизнь — установление нового отношения к миру через большее и большее подчинение животной личности разуму, и проявление большей степени любви.

Единственное дело жизни — установление нового отношения к миру, увеличение любви.

Верить в будущую жизнь может только тот, кто сделал свою работу жизни, установил в этой жизни то новое отношение к миру, которое уже не умещается в нем.

По мере жизни я живее и яснее чувствую мою связь с невидимым мне прошедшим.

Умирает человек только тогда, когда это необходимо для его блага, точно так же, как растет, мужает человек только тогда, когда ему это нужно для его блага.

Мы живы не потому, что бережем себя, а потому, что делаем дело жизни.

Разум ставит человека на тот единственный путь жизни, который, как конусообразный расширяющийся тунель, среди со всех сторон замыкающих его стен, открывает ему вдали несомненную неконечность жизни и ее блага.

Люди все в глубине души знают, что всякие страдания всегда нужны, необходимы для блага их жизни, и только потому продолжают жить, предвидя их или подвергаясь им.

Что свойственно делать человеку, как разумному существу: сознавать тот грех, который произвел страдание, каяться в нем и познавать истину.

Для разумного сознания причина страдания есть нарушение закона жизни разумного сознания.

Страдания вызывают ту самую деятельность, которая и составляет движение истинной жизни, — сознание греха, освобождение от заблуждений и подчинение закону разума.

Жизнь вполне разумная, вся деятельность которой проявляется только в любви, исключает возможность всякого страдания.

Деятельность, направленная на непосредственное любовное служение страдающим и на уничтожение общих причин страдания — заблуждений, и есть та единственная радостная работа, которая предстоит человеку и дает ему то неотъемлемое благо, в котором состоит его жизнь.

Волей-неволей человек должен признать, что жизнь его не ограничивается его личностью от рождения и до смерти и что цель, сознаваемая им, есть цель достижимая и что в стремлении к ней — в сознании большей и большей своей греховности и в большем и большем осуществлении всей истины в своей жизни и в жизни мира и состоит и состояло и всегда будет состоять дело его жизни, неотделимой от жизни всего мира.

Жизнь мы знаем вне себя потому только, что мы ее знаем в себе. Определяем мы жизнь вне себя только так, как мы ее знаем в себе. Знаем же мы жизнь в себе, как стремление к благу.

Значение жизни открыто в сознании человека, как стремление к благу. Уяснение этого блага, более и более точное определение его, составляет главную цель и работу жизни всего человечества.